«Торпедо», реж. Елена Хегеманн
В фойе кинотеатра на красной стене — всевозможные объявления. Среди них — фотография смеющейся девчонки и текст под ней, дескать, Андреа Вольф, родившаяся в Мюнхене в 1978 году, сражалась за свободу турецкого Курдистана, 23 октября 1998 года была схвачена турецкими военными, пытана, убита, где похоронена — неизвестно. Стало быть, адвокат, семья требуют хотя бы тело вернуть. Турецкие военные в замешательстве. Они столько курдов наколотили, что обнаружить среди них тело немецкой девчонки, у которой невесть откуда взялась курдская грусть, для них затруднительно.
Виноват. Обрисовывал окрестности, кулисы и декорации. Дело в том, что, то был семинар Гёте-института «Ангажированное кино», приуроченный к мюнхенскому кинофестивалю. Семинар начался 21 июня кончился 5 июля. Фестиваль начался 26 июня, кончился 4-го. До его начала нам показали мюнхенский киномир. Сначала отвели во второй день в небольшой подвальчик на Фрауэнхоферштрассе, где показывают авангардистское, некоммерческое, скажем так, неформатное кино. Подвальчик располагается во дворике, над ним справа — пивная, слева — театрик. Называется подвальчик-кинотеатрик «Werkstattkino». В переводе «Кино-цех», «Кино-мастерская».
Сам город напоминает Петроградскую сторону Петербурга, в которую вдруг вонзается готическая, красно-кирпичная церковь, или распахивается парк, больше напоминающий лиственный, пусть и небольшой, но лес. Да, и вместо широкой Невы — бешеная горная река.
Главная улица города — Зонненштрассе — Солнечная улица. Она не пересекает город насквозь, как Унтер ден Линден — Берлин, Елисейские поля — Париж или Невский проспект — Петербург, но обнимает старый город кольцом, как Садовое кольцо — Москву.
Изар, главная река города, — бурная горная река. Вроде Терека. Любопытно, что никак эта её бурность и горность в немецкой литературе не отразилась. А на ней перекаты, водопады, построены какие-то шлюзы, водоотводы, каналы. По берегам — парки, на перекатах — виндсерфинги. Улицы называют сказочно. Лерхенфельдштрассе — улица Жаворонкового Поля. Или Парадиз-штрассе — Райская улица. В Пинакотеку, музей изобразительных искусств, созданный отцом безумного короля, Людвигом I, упирается небольшая улочка под названием «Марианна-Верёффкина-Вег» — «Путь Марианны Верёвкиной». Марианна Верёвкина — дочь коменданта Петропавловской крепости, ставшая мюнхенской авангардистской художницей. Именно так, от политической тюрьмы к авангардистской живописи и чтобы уткнуться в Пинакотеку.
Горная река и улицы
Спустя почти 10 лет тот же Людендорф в Мюнхене становится союзником Гитлера. Потом проходят ещё два десятилетия и в том же Мюнхене, спасая мир от угрозы войны, Чемберлен и Даладье отдают Чехо-Словакию Гитлеру. Пожалуйста, пожалуйста, берите Судеты, где большинство населения — немцы, только не устраивайте кровавую бучу. Гитлер взял и Судеты, и Прагу, и устроил кровавую бучу.
Здесь, в этом городе, Людендорф и Гитлер устроили первый нацистский мятеж. Странно, что никто не обращает внимания на прусского генерала, помогшего и Ленину, и Гитлеру. Ведь это была идея Эриха фон Людендорфа о помощи русским экстремистам, левакам, пораженцам. Пакт с чёртом — причём двухсторнний, обоюдоострый. Если для монархиста, генерала, пруссака Людендорфа Ленин и большевики были чертями, то и для Ленина Людендорф был вовсе не ангелом.
Вечная тема немецкой культуры, да-с? Пакт с дьяволом, а потом можно его обмануть — дьявол же. Забавно, что у русского писателя, испытавшего самое сильное немецкое влияние, чем только не прикрывавшего это влияние — и украинской этнографией, и русским национализмом — та же тема удачного для человека договора с дьяволом. Гоголь, разумеется, и кузнец Вакула, использовавший чёрта для амурных своих дел.
Двухбашенный. Башни не островерхие, как привычно в Европе, но округлые, отдающие Востоком, Азией. Красно-кирпичный. Главный. На стене привинчено предупреждение, ахтунг, мол, внимание, то есть, при снегопаде и сильном гололёде у собора ходить опасно. В притворе показывают след оттиснутой в камне ноги дьявола. Не копыто, но сапог со шпорой. Рассказывают легенду, будто собор был построен с помощью дьявола. Чёрт заключил договор со строителем. Строитель каким-то хитрым образом обманул беса. Тот, разобиженный, усвистал ни с чем, оставил напоминанием след ноги, обутой в сапог, оттиснутый в притворе.
Хотя если подумать, какая уж тут такая особенная странность? Если у министров были такие физиономии, что глаза бы не смотрели, то почему бы их не попросить спрятать неприличие? Очень разумная мера. Тем не менее, признали сумасшедшим, отправили на берег Штарнбергского озера под наблюдение психиатра. Психиатр наблюдал, видимо, не очень внимательно. Чего-то не заметил. В результате, утонул вместе со своим пациентом.
В мюнхенском аэропорту безумному королю, покровителю Вагнера, создателю Нойшванштайна и Байройта, куда валом валят туристы, поставлен памятник. Позолоченный, блестящий. Худенький человек с остроугольной бородкой сидит в золотом, сверкающем пиджаке, нога на ногу. Его отставили от престола по медицинским соображениям. Тратил много денег на музыку и другие искусства, ну и прочие странности. Например, распорядился, чтобы министры во время всеподданнейших докладов надевали бы маски.
В золотом пиджаке
У нас на побережье Финского залива живут в дюнах лисы. Так вот эти тощие, запуганные питерские лисы раза в два меньше наглых, наетых баварских зайцев. Ещё о Тутцинге. На небольшой площади установлена мемориальная табличка: «Гросс-Нидер-Эберсдорф — наша вечная родина...». Далее поясняется, что сюда в Тутцинг в 1945 году была выселена вся немецкая деревня Гросс-Нидер-Эберсдорф из чешских Судет. Ну вот, потомки тех переселённых, выселенных на берегу Штарнбергского озера, в котором последний баварский король утопился сам и утопил своего психиатра, помнят про свою вечную родину в Судетах.
В деревне Тутцинг на берегу Штарнбергского озера, где утопился последний баварский король, Людвиг II, не просто утопился, ещё и психиатра своего утопил... так вот, в той самой деревне, которая на наш вкус и взгляд больше напоминает небольшой ухоженный городок с отелями, ресторанами, салонами красоты, книжными магазинами и тэпэ (не закончить фразу), в этой самой деревне у подножия пёстро раскрашенной статуи святого Флориана, гляжу, сидят два гигантских зайца и жрут траву.
Символ мюнхенского кинофестиваля — одуванчик. Заставку киношную такую сделали: разлетающиеся в разные стороны пушинки. Это — правильно. В Мюнхене не одуванчики — одуванчищи. Ехал в поезде из аэропорта в город. За окном тянулись баварские поля и перелески. На обочине поля увидел вот этот самый цветок. Огроменный. Ну если из окна вагона видно. Такие же огромные, отъевшиеся в Баварии — зайцы.
Одуванчики и зайцы
13 июля 20094 июля закончился Мюнхенский кинофестиваль, на котором по приглашению Гёте-Института побывал наш автор Никита Елисеев.Мюнхен: Randbemerkungen
Журнал «Сеанс» | Мюнхен: Randbemerkungen
Комментариев нет:
Отправить комментарий